— Дура… Ну зачем же ты так?

Ласково погладив мёртвую девушку по щеке, взял её на руки, поднял и крепко прижал к себе. В памяти пронеслись яркие образы воспоминаний.

Её загадочная улыбка… Вкус таёжной морошки губах…Светящийся медовый янтарь её глаз… Песня на незнакомом языке… Пахнущее травами вино из золотого черепа…

— Ты слишком привыкла ВИДЕТЬ, Илана. Смотрела в грядущее, а не в сердце. Жаль, что нельзя вернуться и всё исправить… Жаль что всё так глупо и неправильно… — лихорадочно шептал я погибшей, зная что она не услышит. Но иногда об этом не думаешь. И разговариваешь с мёртвыми так, словно они ещё живы.

В произошедшем была и моя толика вины.

По щекам потекли горячие слёзы.

Прощать не сложно. Особенно мёртвых.

Связанный и крепко спящий китаец выглядел откровенно неважно. Перекинув его поперёк седла снегохода, я критично осмотрел пленника ещё раз и только после этого крепко пожал руку Еремея.

— Дарю. Надеюсь, что этого хватит, дабы сгладить некоторые трения между нами.

Младший дьяк иронично приподнял бровь. Когда он наконец-то добрался до места моего боя с Луэном и предателями-э'вьенами, я успел внести в пейзаж некоторые поправки, окончательно изменив картину произошедшего. Оглядывая поле сражения, Еремей не счёл нужным скрыть некоторого недоумения:

— Луэн убивал твоих людей. И ты вот так просто отдашь его мне?!

— Не отдаю, а дарю. Если ты против, отдам его э'вьенам. С него станут живьём сдирать кожу, обильно натирая плоть крупной солью. Слегка прижгут гениталии. Калёным железом. Чтобы потом скормить их падальщикам. Прямо у него на глазах. — начал сочинять я, театрально загибая пальцы.

Что-что, а тягой к чрезмерной жестокости Еремей не страдал.

— Мне первый раз в жизни предложили взятку. — признался он, едва шевеля губами. — Взятку преступником. У меня нет полномочий заключать никаких сделок с правосудием, Леонард. Не надейся, что твои скрытые прегрешения останутся…

— Как же ты надоел! — изобразив искренее возмущение, я продолжал отыгрывать свою роль. — Это подарок. В знак дружбы и взаимного уважения. А ещё мне бы хотелось, чтобы этого ублюдка повесили. Как бандита с большой дороги. И с максимальной оглаской!

Опричник проглотил сказанное и хищно заулыбался. Оседлав снегоход, он почтительно склонил голову:

— Опричный Приказ всегда помнит добро, хан Хаттори. Да и я на память не жалуюсь…

Закрепив тело китайца ремнём, Еремей дал газу и умчался. Глядя ему вслед, я довольно улыбался, чувствуя как отпускает напряжение последних дней. И пошёл к своему снегоходу. На подготовку к возвращению в становище ушло полтора десятка минут. Закрепив орудие и вычистив одежду, я прислушался к тайге.

Э'вьены уже закончили с китайцами — над лесом лишь изредка прокатывался отголосок волчьей переклички. Судя по азарту, отлавливали последних беглецов. Я уже собрался отъезжать, когда внимание привлекли неясные звуки.

Их источником стала толстая, блестящая металлом змея подкреплений — силы клана Луэн следовали за своим начальником с изрядным запозданием и, наверняка, не подозревали о его судьбе…

Глава 18

За все прегрешения неминуемо наступает расплата. Не всегда она очевидна и зачастую запаздывает. Иногда — на целые поколения. Но в некоторых случаях справедливая кара приходит без задержек и проволочек.

Особенно в тех случаях, когда расплата — это похмелье.

— Воды-ы-ы… — сдавленно прохрипел Артур Кононов, очнувшись после жалких трёх часов полубредового забытья. Глас вопиющего был услышан. На лоб контрразведчика легло холодное влажное полотенце, а в дрожащую руку мягко вложили скользкий запотевший стакан. Пальцы мужчины рефлекторно сжались на гранях сосуда, что показался ему в тот момент чашей с амброзией. Прежде чем напиться, Артур попытался сесть, но его остановила тонкая девичья рука, что упёрлась в грудь.

— Вам пока что лучше полежать. Пейте. — деликатно улыбаясь, младшая госпожа Хаттори успокаивающе повторила: — Пейте.

Мощный хлебный дух от стакана, наполненного тёмно-коричневой жидкостью, защекотал обоняние начальника СБ. Облизнув пересохшие губы, Артур жадно отхлебнул предложенного ему кваса. И не захотел оторваться от стакана, пока не осушил его полностью.

— Да будут милостивы к вам боги, госпожа. Ваш верный слуга благодарен за руку помощи. — промолвил он, смутившись и ладонью стирая с подбородка несколько пролившихся капель. — Чем могу служить?

Мэйли Во Шин Во, уже именовавшаяся Хаттори, чинно сложила руки на коленках, обтянутых чёрной тканью делового платья с закрытым горлом. Девушка сидела на краешке резного стула, приставленного к одному из диванов в просторной гостиной особняка рода. Больше в комнате никого не было.

— У семьи к вам вопросы, Артур Игоревич. Довольно серьёзные. Они касаются вашего поведения и некоторых речей, что звучат подозрительно тихо и привлекают большое внимание к вашей персоне.

Контразведчик понимающе прикрыл глаза и открыто улыбнулся:

— Я бы удивился вашей неосведомлённости, госпожа. Дочь Змея Во Шин Во не могла не прознать о колебаниях слуги, швыряющего деньги в заведении, принадлежащем её отцу.

— Вы не ответили на вопрос, Артур Игоревич. — неожиданный металл в голосе девушки прозвучал столь холодно и звонко, что мужчина резко побледнел.

— Прошу меня простить. — глубоко склонив голову, он прошептал слова извинения и немедленно пустился в объяснения: — Таково распоряжение господина. Я исполняю его волю и выманиваю его скрытых…

— Доказательства?

Вопрос китаянки сбил контрразведчика с толку. Встретившись с ней глазами, Артур Игоревич осознал, какую ошибку допустил и он, и его господин. Долг требовал завершить поручение, но как сделать это из гостеприимной тюрьмы в которой он теперь непременно окажется?

— Я вновь прошу прощения, госпожа. Хан Леонард не оставил…

Артур ещё не договорил, когда Мэйли, как раз поправлявшая причёску, метнула в него гранёную стальную спицу. "Доспех духа", возникший вокруг мужчины, отреагировал вовремя — спица отлетела с глухим звоном. А страдающий похмельем контрразведчик уже в следующее мгновение перевалился за спинку дивана.

Прозрачный, отливающий лазурью серп пролетел прямо над ним, проделав в диване узкую горизонтальную щель и взрезал доски паркета. Времени на принятие решения не оставалось.

— Госпожа, я буду ждать возвращения хана! Он вам всё объяснит! — проорал Артур, побежав на на четвереньках в сторону окна. В его распоряжении оставались жалкие крохи.

Будь в распоряжении Мэйли прежние силы, она не дала бы ему сбежать. Но на счастье Кононова, прошедшее перерождение значительно убавило силы молодой китаянки. Скрючившись от боли в энергоканалах, девушка смогла послать вслед удирающему ещё несколько серпов, но тщетно. Выбив окно мощной "техникой" ранга Учитель, Артур вывалился на газон, покрытый тонким слоем снега и побежал.

Крики госпожи привлекли внимание. В спину удирающему контрразведчику полетели пули и несколько гранёных кристаллических шипов — оказавшиеся поблизости гвардейцы рода Бладштайнер пытались остановить беглеца.

К счастью для последнего их оказалось недостаточно, чтобы даже просто его задержать. Создавая под собой ступеньки из спрессованного воздуха, Учитель спешно преодолел расстояние до забора, ограждающего поместье рода и исчез из виду. Его миссия продолжалась…

И вся эта эскапада только сыграла ему на руку. Артур Григорьевич приобрёл железное подтверждение своей роли. Его задача сплотить вокруг себя вражеское командование. Одарённый ранга Учитель, удар из внутреннего круга… Стихия Воздуха под управлением очень опытного практика позволяла порезвиться вволю.

Мимо него проносились деревья и пустые, заснеженные поля — особняк Хаттори располагался на окраинах аристократического квартала, как и полагалось по-настоящему элитному поместью в пределах черты города. Чем меньше соседей, тем дороже земля. Учитель скакал по создаваемым ступенькам до тех пор, пока его маршрут не завёл его в скопление разукрашенных многоквартирных домов квартала для буржуа средней руки. Затерявшись на улицах, Кононов смог спокойно отдышаться. Он знал — по его следам уже направилась погоня и придётся как следует попрыгать, чтобы сбить преследователей с толку. Сердце кольнула тревога за свою команду.